Чечня 1995 1996 324 мсп старые атаги. В зоне боевых действий

Боевые действия в начальный период кампании показали, что система управления войсками для выполнения боевых задач совсем не подходит для военно-политической обстановки, сложившейся в Чеченской республике. Для выполнения элементарного маневра или решения ближайшей тактической задачи требовалось согласование действий на уровне, как минимум, штаба объединенной группировки федеральных сил в республике.

Георгии Александрович Скипский - канд. ист. наук, преподаватель Екатеринбургского филиала Академии государственной противопожарной службы МЧС РФ, майор внутренней службы (г. Екатеринбург). Принимал участие в боевых действиях в Чеченской республике в составе 324-го мотострелкового полка в должности заместителя коман-дира 3-н минометной батареи по работе с личным составом в период с 21 января по 10 мая 1995 г.

Российская история неоднократно доказывала, что ее уроки начитают учитываться только после неоднократного повторения ошибок, допущенных предшественниками. Такой же казус произошел и с Первой чеченской кампанией, хотя. казалось бы, наша страна уже имела горький опыт войны в Афганистане, а наши деды оплатили его слишком дорогой ценой на полях Великой Отечественной.

Несомненно, что, принимая решение о вводе российских войск в Чеченскую республику, высшее военное и политическое руководство страны не осознавало последствий этого шага. Более того, который раз возобладало "шапкозакидательское" настроение. Военная сторона операции вообще не была толком спланирована. Подтверждением тому может стать, следующий пример: в первый период кампании, который условно можно определить хронологическими рамками: декабрь 1994 г. - март 1995 г., снабжение федеральной группировки в республике происходило в большей мере методом самообеспечения. Это означало, что большую часть продуктов питания военнослужащие часто получали не на полевых кухнях, а в результате реквизиций у местного населения. Качество питания в первые дни было ниже всякой критики. При совершении марша в 324-м полку бойцу в сутки полагалась банка консервированной перловой каши с мясом (точнее, с намеком на присутствие такового) и треть буханки мороженого хлеба. Недостаток продуктов питания компенсировался за счет запасов населения, заготовленных на зиму и брошенных в домах при бегстве чеченцев равнинных аулов в горные районы, где боевые действия развернулись только в мае 1995 г.

Можно привести и другой пример. Странным кажется применение для войсковой операции частей со всех военных округов, если исходить из использования фактора внезапности. Приведение частей Северо-Кавказского военного округа в полную боевую готовность и их передислокация к границам Чеченской республики могли быть проведены в более краткие сроки, чем переброска воинских эшелонов с Урала или Забайкалья. Можно, конечно, возразить на это тем, что факты перевозки воинских эшелонов с техникой и личным составом остались бы неизвестны Д. Дудаеву, но такая позиция становилась похожей на страусиную, если исходить из современных возможностей ведения разведки, а также хорошей осведомленности чеченского руководства о планах Кремля. Когда наш эшелон стоял на запасных путях недалеко от г. Минеральные Воды, постовой предупредительными выстрелами пресек попытку приблизиться к нему группы подозрительных лиц, которые в ночное время бродили вокруг эшелона, находившегося достаточно далеко от города. То есть еще до прибытия нашего эшелона к месту разгрузки о нем уже имелась информация у дудаевских осведомителей. Ночью 21 января 1995 г., при разгрузке эшелона на станции Терек (республика Северная Осетия), нас обстреляли, в результате чего один из солдат получил ранение в ногу. Так гостеприимно нас встретил Северный Кавказ а первый день пребывания.

22 января 1995 г. подразделения 324-го полка выстроились в походную колонну, совершили марш через Терский хребет и расположились недалеко от села Толстой-Юрт, что примерно в 20 км от г. Грозный. В отличие от 276-го мотострелкового полка, который после выгрузки техники и длительного марша сразу был брошен на штурм Грозного, нашему полку была дана неделя на проведение боевого слаживания, чтобы избежать больших потерь, какие понесли наши земляки из 276-го полка н Грозном. Это действительно дало положительные результаты, как оказалось впоследствии. Действительно, если бы нас так же бросили в бой, как и 276-й полк, то потери были бы еще больше, чем в нем. Дело в том, что для укомплектования 276-го полка офицеров командировали со всей 34-й мотострелковой дивизии, поэтому они хотя бы визуально знали друг друга и своих солдат, 324-й полк был сформирован следующим образом: почти полностью, за исключением 4 человек, оставшихся в постоянном составе полка на начало 1995 г., офицерский состав был укомплектован за счет частей гарнизонов Екатеринбурга, Верхней Пышмы, Елани, Чебаркуля - т.е. почти со всего Уральского военного округа. В качестве пополнения, из Забайкальского военного округа были высланы транспортные самолеты с рядовым и частично офицерским составом из гарнизона Гусиноозерска. Таким образом, офицеры 324-го полка первое время не знали в лицо даже друг друга, не говоря уже про своих подчиненных солдат, с которыми им вскоре предстояло идти в бой.

Боевые действия в начальный период кампании показали, что система управления войсками для выполнения боевых задач совсем не подходит для военно-политической обстановки, сложившейся в Чеченской республике. Для выполнения элементарного маневра или решения ближайшей тактической задачи требовалось согласование действий на уровне, как минимум, штаба объединенной группировки федеральных сил в республике. В то же время, боевики крайне редко вводили в бой силы крупнее роты или батальона, что делало их действия весьма непредсказуемыми для российских войск, затрудняло наблюдение, не говоря уже о возможности проведения разведки.

Излюбленным приемом чеченских боевиков стало применение мелких групп, обычно в составе пулеметчика, снайпера и гранатометчика. Гранатометчик поражал бронированную технику, снайпер - офицеров, а пулеметчик создавал огневой заслон для организованного выхода тройки из зоны ответного огня российских подразделений. Такая тактика применялась сепаратистами не только в Грозном, но и в столкновениями с федеральными силами в полевых условиях, и в частности в ходе наступления 1-го и 3-го мотострелковых батальонов 324-го полка в середине марта 1995 г. в районе населенных пунктов Чечен-Аул и Старые Атаги, о чем более подробно будет сказано позже.

В сложившихся условиях успешный исход боя для российских войск достигался только в том случае, если командир части или подразделения брал ответственность на себя и принимал решение, исходя из непосредственной обстановки, которая менялась значительно быстрее, чем на нее могли отреагировать в штабе объединенной группировки. Наиболее ярким примером стало выдвижение полка в район поселков Гикаловский и Чечен-Аул, начавшееся утром 3 февраля 1995 г. из района Примыкания (восточная окраина г. Грозный). Его цель заключалась в полном блокировании г. Грозный с юга, где до указанного времени, начиная с момента штурма чеченской столицы, действовал так называемый "зеленый коридор", по которому из города должны были эвакуироваться мирные жители. На самом деле, этот коридор был использован для того, чтобы подпитывать боевиков в Грозном пополнением, боеприпасами, продовольствием, эвакуировать раненых на секретные базы в высокогорных районах.

Данный коридор образовался еще и потому, что возникла парадоксальная с точки зрения военного искусства картина. Федеральные войска, окружавшие город в первые месяцы, не имели численного превосходства над боевиками, количество которых на начало боевых действий в республике составило около 35 тыс. человек (из них примерно 15 тыс. составляла так называемая президентская гвардия, остальные входили в состав местного ополчения), в то время как объединенная группировка федеральных войск насчитывала примерно 18,5 тыс. человек (данные о численности противоборствующих сторон заимствованы мной из военной прессы того периода, а также материалов военно-практической конференции, проходившей в ноябре 1995 г. в Екатеринбурге, организованной штабом Уральского военного округа для обобщения полученного опыта). При таком соотношении сил было не удивительно, что Грозный оказался только частично блокирован федеральной группировкой, а бои за город продолжались почти два месяца.

Получив приказ на захват и удержание населенного пункта Гикаловский, командир 324-го полка подполковник А.В.Сидоров организовал выдвижение по обходной дороге, идущей вдоль юго-восточных окраин Грозного, через пригородные районы - Нефтепромыслы и Черноречье. Не доходя до Черноречья, наша колонна, шедшая в авангарде, неожиданно свернула с трассы в зону лесопосадок и, прижимаясь к подошвам господствующих высот, начала извилистой змеей вползать в "зеленку". Когда колонна прошла не более 2 км., ее обстреляли из минометов. Мины падали на достаточно большом удалении, что позволяло наблюдать траекторию их полета и не опасаться поражения осколками (разлет осколков минометной мины достигает 200 м в радиусе). Это означало, что нашу колонну боевики заметили слишком поздно, поэтому их огонь оказался неприцельным. Наш передовой отряд в составе мотострелковой роты и двух минометных расчетов, а также танкового взвода на скорости прошел Черноречье, по пути сметая немногочисленные пикеты боевиков, и устремился по шоссе к поселку Гикаловский, между которым и окраинами Грозного мы не встретили никакого серьезного сопротивления. Когда наш авангард ворвался в Гикаловский, его никто не ожидал. Боевики так поспешно разбежались, что побросали все имущество и документы. Во дворе здания стояли котлы, в которых еще дымился горячий плов. Бойцы, осматривая здание племенного совхоза, где располагался штаб боевиков, нашли списки личного состава отряда полевого командира Исы Мадаева, в зоне ответственности которого находились южные окраины Грозного (у каждого полевого командира был свой заранее закрепленный сектор ответственности, что позволяло весьма оперативно реагировать на перемещения федеральных войск и устраивать против них засады). В качестве трофеев минометчиков стал штабной фургон на базе ГАЗ-66, а также несколько комплектов полевой камуфлированной формы, стилизованной под горский национальный костюм. Несколько боевиков были взяты в плен и после короткого обыска и допроса расстреляны. Отправлять их в тыл не имело смысла, поскольку такового у нас не было.

После прорыва 3-го батальона через Черноречье боевики организовали более плотный огневой заслон, в результате чего не все подразделения 324-го полка смогли без потерь проскочить "зеленку". В нашей минометной батарее в результате обстрела была подбита замыкавшая колону машина, груженная различным полевым имуществом. Останки машины пришлось везти на буксире, прицепив ее тросом к БМП.

В дальнейшем пришлось 5 раз составлять акт на списание машины и находящегося в ней имущества. Это лишний раз подтверждало, что бюрократизм в российской армии процветает даже во время боевых действий, когда исход дела решает не документ, а реальные действия людей. Нам же было оказано такое "доверие", что получалось, будто мы чуть ли не продали машину с имуществом тем же боевикам. Хотя факты продажи оружия, техники и боеприпасов имели место в ходе первой чеченской кампании, но сам я и мои товарищи о таких фактах информацией не располагали. Приходилось многократно подтверждать факт утраты имущества, хотя в то же время из Грозного, когда было восстановлено железнодорожное сообщение, не без ведома высокого начальства, загружались целые платформы с машинами-иномарками, бытовой техникой, мебелью, награбленной в брошенных домах и в Грозном, и в других населенных пунктах Чечни. Как говорится, "кому война, а кому мать родна".

Полк морской пехоты, который должен был следовать за 324-м полком, натолкнувшись на плотный огонь боевиков, тоже не смог поддержать действия прорвавшегося к Гикаловскому нашего батальона. В результате, к вечеру 3 февраля мы оказались почти в полном окружении. Следует сказать, что если бы подполковник А.В.Сидоров принял решение следовать походной колонной строго по указанному маршруту, то полк понес бы огромные потери, а автор этих строк вряд ли смог бы их написать.

Опомнившись от первого потрясения, боевики начали стягивать свои силы к поселку Чечен-Аул, находящемуся в 3 км от Гикаловского, и оттуда стали тревожить нас, совершая периодические обстрелы, не давая спокойно окопаться и перевести дух. Так прошла вся ночь. В 5 часов утра 4 февраля 1995 г. бой разгорелся с новой силой. Сначала боевики, прикрываясь густой пеленой тумана, вышли по зарослям карагача и по руслу арыка в тыл позиций танкового взвода, находившегося на перекрестке трассы Ростов-на-Дону - Баку и шоссе Грозный - Дуба-Юрт, и почти в упор расстреляли из гранатометов два танка, а затем быстро скрылись по тому же пути, что и пришли. Гибель танков и их экипажей стала следствием того, что ночью танки оказались без прикрытия мотострелков, которых передислоцировали в тыл, по приказу командира полка для прикрытия штаба со стороны Урус-Мартана. Боевики стреляли точно в верхнюю часть башни, где находятся боеприпасы, поэтому взрывы были такой силы, что башню одного из танков унесло в сторону на несколько десятков метров. Куски брони от другого танка просвистели над головами бойцов минометных расчетов, один из которых вонзился в бруствер окопа, где находилось управление батареи. Командир батареи капитан В.Ю.Арбузов взял его и, несмотря на свист пролетавших над нашими головами пуль, пошел и показал его своим бойцам, выдвинув тем самым весомый "аргумент" для того, чтобы те отрывали окопы в полный рост, а не такие, которые были отрыты к утру - максимум для того, чтобы укрываться в них сидя от пуль и осколков. Стоя под пулями на бруствере окопа, он, заглушая шум выстрелов, использовал "подходящую" для данной обстановки лексику, тем самым вселяя в бойцов осознание необходимости выполнения своего воинского долга.

Атаки боевиков на позиции 3-го батальона продолжались в течение 7 часов. Их направление постоянно менялось, поскольку противник достаточно грамотно искал слабое место в нашей обороне. Оно было найдено со стороны Урус-Мартана, старейшины которого во время начала первой чеченской кампании заявили о нейтралитете при условии, что федеральные войска не будут входить в поселок. Между Урус-Мартаном и Гикаловским местность достаточно ровная, почти плоское поле с небольшими возвышенностями. На нем боевики развернулись в цепь и двинулись прямо на позиции минометной батареи, которая находилась во втором эшелоне опорного пункта обороны батальона. Для отражения атаки пришлось временно прекратить огневую поддержку мотострелков, сдерживавших натиск противника со стороны Чечен-Аула и Дуба-Юрта, и перенести огонь на наступавшие цепи, которые шли не пригибаясь, прямо как в фильме "Чапаев". Окопы для минометов бойцы кое-как отрыли еще ночью, но для себя уже не успели, поэтому вести огонь из автоматов в полном составе не смогли бы, не обрекая себя на верную смерть.

Несколько залпов прямой наводкой приостановили продвижение боевиков примерно в 500 м от огневых позиций минометчиков. За время заминки на выручку минометчикам подошел взвод мотострелков на БМП-1 и совместным огнем с батареей рассеял боевые порядки дудаевцев. Попытки боевиков прорваться вглубь нашей обороны на машинах пресекались перекрестным огнем из 7,62-мм пулеметов, установленных на БМП. Одна из этих машин все же прорвалась сквозь огневой заслон достаточно близко, но метрах в ста от нас ее все же подожгли. Я видел, как из нее выскакивали объятые пламенем боевики, которых тут же добивали очереди наших пулеметчиков.

После того, как сорвалась атака со стороны Урус-Мартана, боевики, рассредоточив свои силы, попытались ударить одновременно с трех сторон. Мотострелки очень сильно нуждались в нашем огневом заслоне, поэтому орудия на минометной батарее были распределены по два на каждое направление, а их огнем руководили офицеры, опасаясь, что неопытные наводчики при ведении огня прямой наводкой накроют позиции своих же товарищей. В этот момент оказалось, что боеприпасы к минометам стали быстро иссякать, поэтому нужно было срочно подогнать машину с минами, которая находилась позади здания штаба полка, связь с которым была утрачена. Капитан В.Ю.Арбузов отправил меня для выполнения этого задания. Честно говоря, очень страшно было вылезать из окопа под пули. Но приказ нужно было выполнять, ведь без боеприпасов мы не смогли бы оказать должной поддержки пехоте. В перспективе была перспектива вступить в бой с отъявленными головорезами, получившими боевой опыт еще в Абхазии, в то время как наши бойцы едва владели своими АКСУ-74, пригодными только для ближнего боя (после боя выяснилось, что против нас был брошен хорошо известный "абхазский батальон", сформированный еще в 1993 г. Басаевым).

Перебежав через открытое пространство и укрывшись за бетонным забором, мне удалось достаточно быстро найти машину с минами, передать в штаб наши новые радиопозывные (боевики заглушили частоты, на которых до утра поддерживалась связь со штабом) и отправиться назад, указывая дорогу водителю нагруженного минами "Урала", который очень боялся выезжать на открытую местность. Пришлось идти пешком впереди машины, чтобы показать водителю, что "не так страшен черт, как его малюют". Кроме того, чувство страха за своих товарищей перебороло собственный инстинкт самосохранения. Боеприпасы пришлись как нельзя кстати, и совместно с комбатом мы быстро организовали их разгрузку, хотя лишь одно удачное попадание пули в наконечник мины могло отправить всю батарею к Аллаху.

Получив достойный отпор от 18-19-летних мальчишек, от которых матерые боевики не ожидали такой прыти, последние прекратили дальнейшие попытки атаковать нас в лоб и отошли к Чечен-Аулу, который на долгие полтора месяца стал головной болью всего 324-го полка. Результаты боя были достаточно удручающими. Наш батальон потерял убитыми 18 человек, 50 получили различные ранения. Танковая рота потеряла 5 машин, которые были подбиты в основном в первые минуты боя. Остальные танки удалось спасти, отведя их на запасные позиции позади мотострелков, принявших на себя основную тяжесть удара. Боевики потеряли убитыми около 50 человек. Количество раненых уточнить не удалось, поскольку их всех боевики унесли с собой, а после отражения последней атаки командир полка преследование отходящего противника не организовал, поскольку опасался больших потерь и возможности попасть в засаду.

Еще два дня и три ночи продолжался огневой бой, но обе стороны так и не решились перейти к более решительным действиям. 6 февраля 1995 г. со стороны Черноречья прорыв совершили подразделения 1-го батальона 324-го полка при поддержке морских пехотинцев, в результате наше окружение было снято, а Грозный окончательно блокирован. Несколько дней спустя, слушая радиоприемник, мы узнали, что радио Би-би-си передало сообщение о том, что в Чечню введен "уральский особый карательный полк". Поскольку информацию о войне в Чечне западные СМИ получали в основном с помощью сепаратистов, это была достаточно высокая оценка боеспособности нашего полка. В дальнейшем, как выяснилось в ходе переговоров со старейшинами близлежащих поселков, боевики окрестили нас "рыжими псами" за то, что наш полк прочно удерживал занятые позиции и не позволял никому свободно перемещаться в пределах дальности полета мины (она составляет 7201 м). Кроме того, многие офицеры в полку отпустили бороды, которые на солнце приобрели рыжий оттенок. Еще раз подтвердилась прописная истина, что на Востоке всегда уважали силу. Когда в конце февраля 1995 г. южнее нашего полка расположились подразделения 503-го мотострелкового полка из Московского военного округа, с ними боевики вообще ни в какие переговоры не вступали, а просто, давая небольшую взятку (бутылка водки, блок сигарет), проезжали через их позиции в нужном направлении. Подобное в нашем полку было немыслимо.

В течение полутора месяцев, начиная с выхода подразделений 324-го полка к поселку Гикаловский, боевики вели изнурительные ночные бои. Каждый день с заходом солнца и до глубокой ночи, как по расписанию, наши позиции подвергались обстрелу и совершались вылазки на передний край обороны. Это делалось для того, чтобы обеспечить переброску боеприпасов, оружия и пополнения в осажденный Грозный. Минометчики без работы не сидели. Часто приходилось одновременно "обрабатывать" "зеленку" перед позициями мотострелков, чтобы выкурить из нее снайперов и сопровождавшие их группы огневого сопровождения. В то же время приходилось устраивать огневой заслон на проселочных дорогах, по которым боевики провозили машины с боеприпасами и другим имуществом для своих подельников в Грозном. Для обнаружения противника батарея периодически освещала местность на переднем крае осветительными минами.

В результате рейдов в тыл противника разведгруппы Кяхтинского спецназа удалось обнаружить два полевых лагеря боевиков, которые были уничтожены в результате огневых налетов нашей батареи. Огонь минометчиков ювелирно корректировал командир взвода управления старший лейтенант В.Г.Бедненко, который через каждую ночь выходил вместе со спецназовцами на поиск. В результате этих налетов боевики потеряли убитыми около 110 человек (сведения были получены в результате утреннего осмотра мест бывших лагерей боевиков). Поскольку переговоры по рации прослушивались противником, мы использовали терминологию из романов Фенимора Купера про индейцев Северной Америки. В частности, место расположения разведгруппы и нашего корректировщика было обозначено как "вигвам". Сам В.Г.Бедненко имел позывной "Глаз", командир батареи капитан В.Ю.Арбузов - "Чингачгук", а автор этих слов - "Говорящая шапка" (потому что, когда я командовал огнем батареи во время боя у Гикаловского, то едва высовывался из окопа, чтобы не получить пулю чеченского снайпера).

Несмотря на резко изменившуюся тактическую обстановку, особенно после того, как в начале марта 1995 г. и Грозном были подавлены все основные очаги сопротивления, дудаевцы получили передышку, как минимум, в две недели, поскольку с 1 марта было объявлено перемирие. Пока оно длилось, у нас под носом боевики соорудили хорошо укрепленный и оснащенный в инженерном плане опорный пункт, который прикрыл подходы к единственному стационарному мосту через реку Аргун, находящемуся посередине между поселками Чечен-Аул и Старые Атаги.

Примеры, приведенные выше, наводят па мысль о том, что перенос боевых действий из равнинных районов Чечни в горные намеренно затягивался, поскольку при должном уровне организации операции по "восстановлению конституционного порядка" такое было вполне возможно еще в феврале 1995 г., после того как был окончательно блокирован г. Грозный. Пока в горах не сошел снег, и леса в предгорной части Чечни не оделись зеленой листвой, отряды боевиков находились под угрозой ракетно-бомбовых ударов с воздуха, а их коммуникации были ограничены лишь долинами рек и ущельями, в то время как на горные и лесные тропы могли обрушиться снежные лавины и заносы. Данное обстоятельство было учтено лишь во второй чеченской кампании, но это не является предметом нашего разговора. Намеренное затягивание войсковых операций весной 1995 г., происходившее в виде мораториев на применение тяжелого вооружения и техники, введения частых перемирий, позволяло боевикам перегруппировать свои силы, пополнить запасы продовольствия, топлива и боеприпасов, наконец, восстановить силы и подлечить раны, полученные в ожесточенных боях в зимние месяцы войны.

Более того, перемирия только провоцировали боевую активность сепаратистов и способствовали развертыванию партизанской войны против федеральных войск даже в тех районах, где местное население не оказало сильного сопротивления в первый период кампании. Одним из примеров такой провокации стал артиллерийский обстрел позиций 3-й минометной батареи и штаба 324-го мотострелкового полка, произошедший 2 марта 1995 г., в поселке Гикаловский, расположенном в 12 км южнее г. Грозный. Обстрелу предшествовало появление машины с эмблемами и флагом СБСЕ на перекрестке трассы Ростов-на-Дону - Баку и шоссе Грозный - Дуба-Юрт. На этом перекрестке, после того как 28 февраля 1995 г. было объявлено перемирие, 1 марта 1995 г. состоялся обмен пленных российских военнослужащих на тела погибших боевиков. Поскольку огневые позиции 3-й минометной батареи и штаб 324-го мотострелкового полка находились в пределах прямой видимости от перекрестка, участники переговоров с чеченской стороны имели возможность достаточно точно определить координаты указанных подразделений. На следующий день, 2 марта 1995 г., во время обеда (боевики досконально изучили распорядок дня в полку), когда один из двух огневых взводов 3-й минометной батареи отправился в полевую баню, расположенную позади здания правления племенного совхоза Гикаловский, а другой взвод готовился к приему пищи, раздался пронзительный свист, и вскоре перед моими глазами примерно в 150 м от позиций батареи и в 100 м от здания штаба произошел разрыв артиллерийского снаряда (позднее оказалось, что это стреляла 76-мм зенитная пушка). Спустя всего несколько секунд раздался взрыв второго снаряда. На этот раз он произошел почти у здания штаба. Затем последовал третий взрыв. Он произошел позади позиций батареи с перелетом примерно 50 - 70 м. Первое замешательство прошло, и офицеры, оставшиеся на огневой позиции, организовали артиллерийскую дуэль. Обедавшие солдаты бросились сначала в свои укрытия, а затем по команде открыли ответный огонь из 120-мм минометов.

Проблема заключалась в том, что мы стреляли с закрытых позиций (между нами и противником находились заросли кустарников и лесопосадки), поэтому взвод нуждался в корректировке огня. Примерно минута была потеряна на то, чтобы выйти на связь со штабом 3-го мотострелкового батальона и уточнить хотя бы квадрат, по которому можно было нанести удар. После нескольких залпов трех минометов, сопровождавшихся корректировкой по радиосвязи с передовых позиции 3-го мотострелкового батальона, обстрел наших позиций прекратился. Но самое интересное, что сразу после окончания перестрелки по полевому телефону позвонили из штаба полка и грозно поинтересовались, кто открыл ответный огонь. И это вместо того, чтобы задействовать наблюдателей, которые обычно находились на чердаке здания штаба и могли провести более точную корректировку огня минометчиков, нежели с позиций мотострелкового батальона, находившихся посреди зарослей кустарников и лесопосадок, затруднявших наблюдение за противником.

Таким образом, получалось, что по позициям федеральных войск стрелять во время перемирия боевикам можно, а федералам отвечать на них было нельзя. Получалась какая-то странная игра в "поддавки".

Для предотвращения дальнейших обстрелов наших позиций силами группы спецназа из г. Кяхта (Забайкальский военный округ), приданной 324-му полку, была проведена разведка предместий села Чечен-Аул, в ходе которой обнаружена замаскированная огневая позиция, а также подвал дома, в котором боевики прятали 76-мм орудие и боеприпасы к нему. Координаты вскоре были переданы на минометную батарею, и 1-й огневой взвод (он быстрее изготавливался к бою, чем 2-й) заранее направил свои орудия на заданную цель. 2-й огневой взвод получил в качестве цели участок возможного отхода боевиков, после того как последние закончат обстрел. Эта огневая ловушка сработала лишь через неделю. На этот раз обстрел начался ночью, поскольку боевики надеялись на падение нашей бдительности в период перемирия. Как только начался повторный обстрел наших позиций, с интервалом в 1 минуту ударили залпом сначала 1-й. а затем и 2-й огневой взвод. Вскоре выяснилось, что боевики действительно стали отходить после нашего первого ответного залпа, поскольку весь участок их эвакуации был усеян брошенными окровавленными бинтами. Что касается пушки, то в результате обстрела она была повреждена и брошена боевиками.

После этого случая артиллерийские обстрелы позиций 324-го полка временно прекратились. Очередная попытка была предпринята боевиками только в конце марта 1995 г., когда они развернули установку "Град" на расстоянии примерно 10 км от позиций полка (дальность стрельбы пусковой реактивной установки "Град" составляет 21 км). Но на этот раз она была уничтожена звеном вертолетов, вызванных с военного аэродрома в Ханкале, расположенного в пригороде г. Грозный.

Бессмысленность ведения боевых действий в Чеченской республике доказывалась поведением командования федеральной группировкой. 13 марта 324-й полк начал наступление на позиции боевиков в районе поселков Чечен-Аул и Старые Атаги. Цель наступления - захват переправы через реку Аргун. В результате 8-часового боя боевики были оттеснены к реке, а их опорный пункт в районе мелочно-товарной фермы был практически уничтожен. Но в результате рассогласования действий 1-го и 3-го батальонов, между ними получился разрыв примерно в 800 м. Его можно было перекрыть, использовав комендантскую роту, охранявшую штаб полка. Но вместо этого было принято решение отвести подразделения на исходные позиции.

15 марта началось повторное наступление на позиции боевиков, которые использовали два дня для того, чтобы восстановить разрушенный опорный пункт, вплоть до того, что забетонировали окопы на берегу реки Аргун. Особенность их оборудования заключалась в том, что окопы были расположены на крутых скатах берега реки и снабжены эвакуационными проходами к реке. При попадании снарядов и мин осколки рассеивались и уходили выше позиций боевиков, в результате чего огневая подготовка, предшествовавшая наступлению мотострелков нашего полка, оказалась безрезультатной.

Следует отметить, что боевики не ждали выдвижения наших подразделений, а предупреждали их развертывание в боевой порядок еще на подходе к своим позициям. Их излюбленным приемом было вклинивание между ротами и открытие огня сначала по одной, а затем по другой роте. Пока роты разворачивались и пытались нанести ответный удар, группа боевиков, скрываясь в зарослях кустарников и в руслах арыков, отошла к основным позициям, а между нашими подразделениями тем временем разыгрался настоящий бой, который прекратил только командир 3-го батальона подполковник М.В.Мишин, наблюдавший разворачивание подразделений.

Наступление, развернувшееся в юго-восточных районах Чечни 24 марта 1995 г., было проведено при массированном использовании авиации и артиллерии. Танки применялись в качестве подвижных артиллерийских установок, сопровождая огнем наступавшие впереди боевые порядки мотострелков. Классическое сочетание различных родов войск при численном и техническом превосходстве обеспечило стремительный прорыв позиций дудаевцев, в результате которого федеральные части с минимальными потерями заняли почти все равнинные районы республики и вышли к предгорьям Большого Кавказа. Но вместо того чтобы преследовать отходящего противника и нанести ему окончательное поражение, войска вновь остановились, поскольку вновь было объявлено очередное перемирие, что способствовало более организованному отходу боевиков в высокогорные районы.

В течение всего апреля 1995 г. 324-й полк активных боевых действий не предпринимал. Тем не менее, в среднем за сутки, в результате действий чеченских снайперов 1-2 человека в полку получали ранения либо погибали. Для борьбы со снайперами была выделена дежурная боевая группа в составе мотострелкового взвода на БМП-1, которая периодически прочесывала местность вокруг расположения полка. Эта мера не могла предупредить действия противника, поскольку собственных специально обученных снайперов в полку не было, а группа спецназа из Кяхты, приданная полку в феврале 1995 г., в середине апреля была отозвана. Таким образом, борьба со снайперами противника превращалась в попытку убить комара обухом топора.

Положительным последствием перемирия являлось то, что солдаты получили возможность отдохнуть после изматывающих ночных боев с боевиками, которые продолжались в течение почти двух месяцев, с конца января по конец марта 1995 г. Отрицательным было то, что резко упала дисциплина, участились случаи самовольного оставления позиций, которые при излишнем любопытстве солдат приводили к их гибели на своих или чеченских растяжках либо в результате действий "мирных жителей".

В начале апреля в полк прибыло пополнение - примерно 200 человек, которое было распределено в основном между 1-м и 3-м мотострелковыми батальонами. Поражал тот факт, что вновь прибывшие бойцы практически не имели навыков обращения с автоматом, не говоря уже про гранатомет РПГ-7, пулемет ПК или ручные гранаты. При этом обучение в батальонах было организовано по-разному. В 1 -м батальоне бойцы из пополнения сразу влились в состав подразделений, а в 3-м они были сформированы в три учебных взвода, командирами которых были поставлены молодые офицеры, с целью закрепления практических навыков управления подразделением, полученных в ходе недавних боев. Примечательно, что двое из них были "пиджаки". Ни в 1-м, ни в 3-м батальонах не обошлось без потерь среди пополнения, еще до начала их участия в боевых действиях. В 1-м батальоне в первую же ночь после прибытия двое солдат совершили самострел (из автомата прострелили себе мягкие ткани ног). В пополнении 3-го батальона спустя две недели повесился молодой солдат, баптист по своим религиозным убеждениям.

Примечателен тот факт, что повесившийся солдат был определен в 1-й учебный взвод, которым командовал молодой кадровый лейтенант, недавно закончивший Челябинское танковое училище. Стиль его командования заключался в унижении бойцов, в привитии им беспрекословного подчинения. Нередким явлением было рукоприкладство, мат перед строем, бессмысленные отжимания от земли, - и все это на глазах бойцов других учебных взводов. Не удивительно, что именно в его подразделении произошло данное чрезвычайное происшествие.

При проведении полевых занятий с молодым пополнением я отмечал, что бойцы с удовольствием выполняют упражнение по стрельбе из автомата и гранатомета, мечут гранаты. Значительно меньше энтузиазма они проявляли при рытье и оборудовании окопов и проведении тактических упражнений. Во избежание несчастного случая оружие первоначально им не выдавалось. Оно было только у командира взвода, который стрельбой из автомата приучал бойцов к боевой обстановке во время полевых тактических упражнений. Особое впечатление осталось от обкатки танками и БМП. Посреди колеи в поле бойцы вырыли окопы для стрельбы лежа и находились в них в то время, когда над ними на небольшой скорости проезжал сначала танк, а затем БМП (у последней посадка значительно ниже, что делало положение бойца в окопе весьма "некомфортабельным").

Но самым большим откровением для меня стало то, что когда прибыл мой сменщик - лейтенант Миша Щанкин, он тоже не умел обращаться с автоматом, хотя незадолго до призыва закончил курс обучения на военной кафедре Ижевского сельскохозяйственного института. Возникает вопрос: почему кадровые лейтенанты ломают себе руки, чтобы не ехать в Чечню, увольняются из армии, доводят бойцов до самоубийства, хотя именно они являются профессионалами в военном деле. По моему мнению, необходимо радикально менять принципы и методы воспитательной работы в военных училищах, которые не выполняют своего предназначения. Надежды на "пиджаков" призрачны. Многое зависит отличной мотивации лейтенанта запаса, поступившего на военную службу.

Возвращение домой происходило, как в низкопробном советском боевике про "афганцев". Все началось с того, что командировочное предписание мне пришлось получать буквально у машины, которая отправлялась в г. Грозный. Без него пришлось бы оправдываться об отсутствии в своей части, а затем доказывать факт участия в боевых действиях. Затем последовало продолжение в виде следования машины через половину Чечни, причем, в нарушение всяческих инструкций и неписаных правил, отработанных еще в Афганистане, машина шла без боевого сопровождения, а я и мои спутники были лишены штатного оружия. Моими попутчиками были раненые солдаты и офицеры, которые при госпитализации сдают оружие, а я свой автомат сдал сменщику. При следовании к г. Грозный "санитарка" то и дело объезжала выбоины на дорогах, а на блокпостах не было и души; при желании всех нас без единого выстрела боевики могли взять в плен. Эта перспектива "скрашивала" дискомфорт, вызванный теснотой в кузове, духоту и палящий зной. Типичность картины подтвердилась по прибытии в аэропорт "Северный". Не успели мы выйти из машины, как навстречу нам пошел пьяный прапорщик и предложил испробовать медицинского спирта. Мы благоразумно отказались, тем более что жара к полудню усилилась и нас начала мучить жажда.

После того как я и мой спутник, прапорщик Шалагин, убывавший в отпуск по семейным обстоятельствам, зарегистрировались на рейс вертолета до Моздока, мы занялись поиском воды. Меня крайне поразило, что в аэропорту уже действовал ресторан, цены в котором оказались весьма недоступными, а персонал - все в основном "лица кавказской национальности" - даже не захотел разговаривать с нами. Попытка обратиться за помощью к помощнику военного коменданта по аэропорту закончилась тем, что в ответ на его грубый отказ я уже не выдержал и вышел, хлопнув дверью, в результате меня задержал вызванный патруль и я был вынужден унижаться, чтобы мне вернули документы и дали возможность совершить посадку на вертолет. Из этого происшествия я сделал вывод, что те, кто находится на передовой, никогда не найдут общего языка с "тыловыми крысами". Мы нужны только тогда, когда являемся "пушечным мясом". Как только начинаешь возвращаться в мирную жизнь, необходимо настраиваться на то, что кроме себя и близких, ты никому в этой стране не нужен со своими проблемами и понять тебя сможет только такой же, как ты. Воду мы, наконец, достали на ближайшем блокпосту, который прикрывал дорогу к взлетно-посадочной полосе. Ребята поделились с нами своими скудными запасами, и жажда, мучавшая нас с утра, была несколько утолена.

Новый сюрприз поджидал нас в Москве, куда прибыл транспортный самолет из Моздока. Оказалось, что тех денег, которые у нас с Шалагиным были, хватало только на половину билета. Воинские проездные документы при убытии нам выданы не были, а денег в полковой кассе для выплаты аванса не нашлось. Повезло в том, что мы еще в Моздоке присоединились к группе офицеров и прапорщиков 276-го полка, в котором замена проводилась уже с середины апреля, и им были выплачены авансы, за счет которых можно было добраться домой. Я нашел земляка, проживающего на Эльмаше, и занял у него в долг, который вернул на следующий день после приезда (самое интересное, что проезд поездом в воинской части мне так и не оплатили, хотя я возвращался вроде бы и не с курорта). Так встречала Отчизна своих сыновей, выполнивших перед ней свой конституционный долг.

Воистину, наше государство продолжает жить вне времени и пространства, повторяя прошлые ошибки и исправляя их за счет долготерпения народа. Но запас прочности российского общества подошел к концу. Я имею в виду запас прочности прежде всего духовной. Слепая и беспредельная преданность народа своему государству уступает место цинизму подрастающего поколения next. Этот цинизм, конечно, преодолевается, когда человек встречается со смертью лицом к лицу. Но для того чтобы вылечить наше больное общество, нельзя его прогонять через мясорубку войны, поскольку на ней, как известно, погибают лучшие, и такое лекарство является весьма сомнительным. Вряд ли можно назвать психически и морально здоровыми и тех, кто живыми вернулись из зоны локального конфликта.

Россия и Советский Союз в локальных войнах и вооруженных конфликтах ХХ столетия: Научная конференция, проведенная Гуманитарным университетом, Уральским государственным педагогическим университетом, Свердловским областным союзом офицеров запаса, Муниципальным музеем Памяти воинов-интернационалистов "Шурави" 13 - 14 апреля 2002 года: Доклады. Екатеринбург: Изд-во Гуманитарного университета, 2002. С.219-235

324-й полк был сформирован следующим образом: почти полностью, за исключением 4 человек, оставшихся в постоянном составе полка нa начало 1995 г., офицерский состав был укомплектован за счет частей гарнизонов Екатеринбурга, Верхней Пышмы, Елани, Чебаркуля – т.е. почти со всего Уральского военного округа. В качестве пополнения, из Забайкальского военного округа были высланы транспортные самолеты с рядовым и частично офицерским составом из гарнизона Гусиноозерска. Таким образом, офицеры 324-го полка первое время не знали в лицо даже друг друга, не говоря уже про своих подчиненных солдат. Полку была дана неделя на проведение боевого слаживания. С февраля до середины апреля 1995 года полку придана группа спецназа из г. Кяхты (ЗабВО).

По мнению Константина Пуликовского эта часть была одной из самых боеспособных и хорошо обученных.

Боевики окрестили полк «рыжими псами», поскольку многие офицеры в полку отпустили бороды, которые на солнце приобрели рыжий оттенок.

В конце января 1995 отправился из Екатеринбурга в Толстой-Юрт. Ночью 21 января 1995 г., при разгрузке эшелона на станции Терек (республика Северная Осетия), обстреляли, в результате чего один из солдат получил ранение в ногу. 22 января 1995 г. подразделения 324-го полка выстроились в походную колонну, совершили марш через Терский хребет и расположились недалеко от села Толстой-Юрт, что примерно в 20 км от г. Грозный.

К 1 февраля сосредоточены в районе восточнее Ханкала 166 омсбр и 324 мсп. Таким образом, восточное направление Грозного было блокировано окончательно.

С утра 3 февраля два полка (324 и 245 мсп) группировки войск «Юго-Восток» осуществили маневр из района Ханкала на юг и юго-восток Грозного. 324 мсп, выдвинувшись под непрекращающимся минометным огнем противника, оседлал дорогу Пригородное, Гикаловский, выставил блок-посты на основных перекрестках и обеспечил проводку главных сил 245 мсп и части тыла с боеприпасами. Уже через 2 дня дудаевцы, получившие ранее подкрепление, через прикрытый мотострелками коридор были вынуждены прекратить сопротивление в районе площади Минутка.

Захват и удержание населенного пункта Гикаловский: полк выдвинулся по обходной дороге, идущей вдоль юго-восточных окраин Грозного, через районы Нефтепромыслы и Черноречье. Передовой отряд в составе мотострелковой роты и двух минометных расчетов, а также танкового взвода на скорости прошел Черноречье и устремился по шоссе к поселку Гикаловский. Когда авангард ворвался в Гикаловский, его никто не ожидал. Несколько боевиков были взяты в плен и после короткого обыска и допроса расстреляны. Основные силы полка не смогли прорваться к Гикаловскому, в результате, к вечеру 3 февраля батальон оказался почти в полном окружении.

Боевики начали стягивать свои силы к поселку Чечен-Аул, находящемуся в 3 км от Гикаловского. В 5 часов утра 4 февраля 1995 г. бой разгорелся с новой силой. Сначала боевики, прикрываясь густой пеленой тумана, вышли по зарослям карагача и по руслу арыка в тыл позиций танкового взвода и почти в упор расстреляли из гранатометов два танка. Атаки боевиков на позиции 3-го батальона продолжались в течение 7 часов. Получив отпор, боевики прекратили попытки атаковать в лоб и отошли к Чечен-Аулу. Батальон потерял 18 человек убитыми, 50 ранеными. Танковая рота потеряла 5 машин, которые были подбиты в основном в первые минуты боя.

Еще два дня и три ночи продолжался огневой бой, но обе стороны так и не решились перейти к более решительным действиям. 6 февраля 1995 г. со стороны Черноречья прорыв совершили подразделения 1-го батальона 324-го полка при поддержке морских пехотинцев, в результате окружение было снято, а Грозный окончательно блокирован.

13 марта 324-й полк начал наступление на позиции боевиков в районе поселков Чечен-Аул и Старые Атаги. Цель наступления – захват переправы через реку Аргун. В результате 8-часового боя боевики были оттеснены к реке, а их опорный пункт в районе мелочно-товарной фермы был практически уничтожен. Но в результате рассогласования действий 1-го и 3-го батальонов, между ними получился разрыв примерно в 800 м и полк отошел на исходные позиции. 15 марта началось повторное наступление на позиции боевиков.

Затем атаковал Чечен-Аул, участвовал во всех крупных операциях: Аргун, Гудермес, Ведено.

С весны 1995 зона ответственности в р-не Дарго.

Середина марта 1995 - в группировке «Юг»

конец марта 1995 – Шали. 3/324 мсп завязал бой в районе ПТФ, юго-зап. отм.251.3, отм.277.5 (юго-западнее Шали), обеспечивая действия с тыла 503 мсп и 141 отб по блокированию Шали.

В течение всего апреля 1995 г. 324-й полк активных боевых действий не предпринимал. Тем не менее, в среднем за сутки, в результате действий чеченских снайперов 1-2 человека в полку получали ранения либо погибали. Для борьбы со снайперами была выделена дежурная боевая группа в составе мотострелкового взвода на БМП-1, которая периодически прочесывала местность вокруг расположения полка.

В начале апреля 1995 в полк прибыло пополнение – примерно 200 человек, которое было распределено в основном между 1-м и 3-м мотострелковыми батальонами. В 1-м батальоне бойцы из пополнения сразу влились в состав подразделений, а в 3-м они были сформированы в три учебных взвода, командирами которых были поставлены молодые. В пополнении 3-го батальона спустя две недели повесился молодой солдат, баптист по своим религиозным убеждениям.

Май-июнь 1995 - кампания в горах. На шатойском направлении. В ночь с 9 на 10 июня 324 мсп занял и оборудовал опорные пункты (блок-посты) в районе 1,5 км севернее Малые Варанды. 11 июня 324 мсп к исходу дня овладел рубежом 2 км северо-западнее Малые Варанды, г.Мамышасты, 1 км севернее Зоны, и продолжал продвигаться в направлении Большие Варанды.

12 июня, 324 мсп частью сил блокировал западную окраину Зоны, обеспечил ввод в бой 245 мсп и продолжал наступать в направлении Советское (Шатой).

13-18 июня 324 мсп продолжал блокировать и уничтожать группы боевиков в занимаемом ими укрепрайоне на западной окраине Зоны. К утру 19 июня полк ночными действиями во взаимодействии с частью сил пдп 104 и пдб 7 вдд полностью блокировал, а к 17.00 завершил очистку населенного пункта и прилегающих к нему районов от остатков боевиков.

24 мая пдп 104 вдд и 324 мсп при поддержке авиации и артиллерии перешли в наступление, атаковали противника в районе Дуба-Юрт, Чишки, 3 км западнее Дачу-Борзой и к исходу 26 мая вышли на северные окраины Чишки и Дачу-Борзой.

7 мая 1996 – Гойское (усиленный батальон) с 166 и 136 омсбр. В 10.00 атаковал село с восточной стороны и к 15.00 овладел селом.

Имея устаревшее вооружение (основным средством пехоты в полку был БМП-1) 324 мсп тем не менее был известен как один из самых боевых в группировке.

Полк выводили из Чечни с 2 августа 1996 года. Погиб 171 военнослужащий, 9 числились пропавшими без вести. 10 августа подразделения полка уже грузились в эшелоны, чтобы возвращаться домой, когда поступил новый приказ: тремя сводными колоннами войти в Грозный и очистить от боевиков несколько кварталов в центре города. К исходу дня 11 августа батальоны выполнили поставленную задачу, взяв под контроль все указанные кварталы. Это стоило полку еще 39 погибших и более сотни раненых. После этого полк еще 2 недели оставался в Грозном. Затем, после вывода из Грозного, еще месяц стоял лагерем в Ханкале.

Сложившееся в 1991 году двоевластие в Чечне, объявившей себя суверенной республикой, привело к противостоянию с федеральным правительством и внутренним конфликтам в борьбе за власть, закончившимся введением войск РФ в декабре 1994-го. Так началась участвовать в которой хотело не всё военное руководство страны. Но если генералы могли подать в отставку и избежать отправки на Северный Кавказ, то у солдат-срочников и младшего офицерского состава выбора просто не было. В спешке доукомплектовывались полки и отправлялись для выполнения боевой задачи в Чечне. Не избежал этой участи и 245-й потерявший значительную часть личного состава в ходе военных действий. Самым драматичным оказался бой у села Ярышмарды 16 апреля 1996 года, произошедший ровно двадцать лет назад.

245-й МСП

245-й полк имеет звание гвардейского за героическую историю в годы Великой Отечественной. Расквартированный в Нижегородской области, в течение десяти январских дней 1995-го после провальной операции федеральных сил по взятию Грозного он начинает активно пополняться призывниками по условиям военного времени. Его контингент вырос в 10 раз и составил 1700 человек за счёт набора из КДВО (Краснознамённого Дальневосточного военного округа). Помимо новобранцев, призывались и добровольцы, не прошедшие необходимую подготовку. Накануне ввода в Чечню у бойцов не было ни одного совместного учения для отработки взаимодействия.

Если учесть, что уже на Северном Кавказе в полку сменится 4 комплекта офицеров, на его примере становится понятно, что армия к участию в Первой чеченской кампании оказалась не подготовлена и была обречена на потери. Только убитыми у 245 МСП они составят 220 человек, включая сына генерал-лейтенанта Пуликовского (декабрь 1995 г.) и тех ребят, которые сложили головы в ходе ещё 20 боевых операций. Самым кровавым оказался бой у села Яшмарды, вызвавший огромный общественный резонанс.

В зоне боевых действий

245-й МСП всегда находился на передовых позициях, участвуя в штурме Пригородного (Грозный), Гойского, Ведено, Архтан-Юрта, Шатоя и Готов. С весны 95-го полк обосновался недалеко от Шатоя, осуществлял охрану дорог и дежурства на блокпостах. Бойцы сопровождали транспортные колонны, перевозившие горючее, продовольствие и мирным жителям. Начиная с февраля 1995 года, после окружения и блокирования основных войск Дудаева в группировке войск «Юго-Восток», всё чаще стали происходить странные события, связанные с уступками сепаратистам.

Во время операции по взятию Шатоя в июне 1995 колонна 245 полка попала в засаду у села Зоны в Аргунском ущелье. Это случилось по причине беспечности руководства и отсутствия пешей разведки. Несмотря на потери, этот факт остался почти без внимания в общем ликовании, связанном со взятием Шатоя. Но это стало первым звоночком к трагедии, вошедшей в историю как бой у Ярышмарды. 31 марта 1996-го была расстреляна колонна десантников у села Беной, шедшая в Ведено, но и это не подвигло командование к повышению мер безопасности при прохождении через ущелье.

Что предшествовало апрельским событиям

4 апреля администрация села Ярышмарды подписала договор о мире с федеральными войсками, что накладывало запрет на ведение боевых действий в данном районе. На основании документа начштаба 324-го МСП, под чьим контролем находился участок дороги на Шатой, был снят блокпост в 500 метрах от села. Не поставлен был в известность командир полка.

Бой у Ярышмарды будет проходить в обстановке приказа министра обороны об использовании артиллерии лишь в случае самообороны и полном отказе от участия авиации на территории Чечни. Он пришёл по секретным каналам связи примерно за десять дней до выхода колонны из Ханкалы.

Расстрелянная колонна

Центральная база 245-го МСП подготовила колонну на Шатой, целью которой были доставка в военную часть материально-технических средств, горючего и молодого пополнения. К колонне присоединились демобилизованные и направленные домой по семейным обстоятельствам. Есть сведения, что были и солдатские матери, разыскивающие своих без вести пропавших детей. От Гойского к ним примкнули 4 машины 324-го МСП. Тыловая колонна под командованием майора Терзовца вышла 15 апреля, сразу после празднования Пасхи. После ночёвки в Ханкале, к середине следующего дня, машины и военная техника прошли Дачу-Борзой и Ярышмарды, растянувшись на 1,5-2 км. Впереди был узкий горный серпантин, имеющий в обиходе название «тёщин язык».

Разведка контролировала артиллерийский корректировщик поддерживал связь с 324-м МСП, и это всё, что было сделано для защиты людей и военной техники. Бой у Ярышмарды снят на видео самими боевиками, чей материал стал достоянием общественности. На фоне пения птиц и разговоров отряда иорданца Хаттаба и Руслана Гелаева слышен гул машин. Видно из-за веток со скалы, как появляются тентованный «Урал», наливник, БТР. Между машинами расстояние около 20 метров. И вдруг тишину разрывают взрывы, а потом пальба. Плотным огнём с высоты, невидимые за «зелёнкой» и завесой дыма, боевики расстреливают в упор российскую колонну. На видео зафиксировано время - 13 ч. 23 мин. Это минуты, когда начался бой у Ярышмарды.

Схема сражения

На представленной схеме видно, что боевики поджидали колонну намеренно, оборудовав до 20 точек для огневого удара. В скалах специально вырыты окопы, что является очень трудоёмким делом. Все места дислокации банды Хаттаба и Гелаева снабжены достаточным количеством оружия. Они расположились с двух сторон, что позволяет простреливать все участки пути. На дороге по ходу движения транспорта установлены радиоуправляемые фугасы. Идеально выбрано место для нападения благодаря изгибу, который скрывает головной транспорт от хвоста колонны. Дорога в этом месте настолько узкая, что наливникам или грузовикам невозможно развернуться, чтобы покинуть место боя.

Слева практически отвесная скала, справа - обрыв высотой около пяти метров, под которым течёт река Аргун. Во время шквалистого огня некоторым солдатам удалось прыгнуть в пересохшую реку. Не разбившихся при падении добивали снайперы, что исключало возможность спастись. Капкан для транспортной колонны захлопнулся, когда на фугасе подорвался шедший во главе танк и раздался взрыв в конце процессии. Бандиты били чётко по цели, расстреляв в первые минуты боя БМП и БРДМ, возглавляющие колонну. Погибли старший майор Терезовец, радист и артиллерийский корректировщик. Рота 245 МСП оказалась без связи с внешним миром (в УКВ-диапазоне специально поставлена помеха), без управления и поддержки со стороны артиллерии и авиации. В настоящую бойню для российских солдат и офицеров превратился бой у Ярышмарды.

1996-й: трагические события глазами очевидцев

По данным 245-го МСП, в ходе кровавых событий погибло 73 человека, 52 ранено, уничтожено 6 БМП, 1 БРДМ, 11 автомобилей. «Комсомольская правда» опубликовала статью, в которой указывается 95 погибших с учётом демобилизованных и примкнувших к колонне, присутствие которых никем не зафиксировано официально. В это легко поверить, потому что матери погибшего пулемётчика Олега Огорельцева, одного из демобилизованных, пришлось месяц разыскивать в Чечне своего сына и опознать труп она смогла в Ростове только после встречи с выжившими участниками драматических событий. 30 тел были вывезены с места боя без возможности опознания: ребята сгорели, как факелы, после прямых попаданий из гранатомётов в наливники и БМП. Что говорят про бой у Ярышмарды очевидцы?

Снайпер Денис Цирюльник, контрактник, рассказывает, что после того, как рассеялся дым, солдаты, оставшиеся в живых, до последнего патрона оказывали сопротивление в условиях почти нулевой видимости. После боя будут найдены семь трупов боевиков - жителей Шатойского района. Только в 6-м часу вечера к колонне пробилась бронегруппа Мирошниченко и 324-го МСП, а также потрёпанный разведотряд. К этому времени чеченцы и арабские наёмники, участвующие в банде Хаттаба, уже скрылись. Был задан только один вопрос: почему помощь пришла так поздно? Головной БРДМ сопротивлялся до последнего, ребята могли бы остаться в живых. На что последовал ответ: командование полка ждало указаний сверху, и группы начали пробиваться на помощь только в четвёртом часу. Подлетевшие вертушки били по горам, била артиллерия, но боевиков на склонах уже не было.

Игорь Изотов, находившийся в третьем грузовике, рассказал, что выжили те, кто сумел втиснуться на пятачок между передней БМП и скалами, ставшими единственной мёртвой зоной для противника. Ребят из-под машин доставали снайперы, стреляя рикошетом об асфальт.

Раненый Сергей Черчик вспоминает, что, несмотря на огонь, между солдатами существовала взаимовыручка. Его, раненого осколком, вытянул из-под машины контрактник, а когда тому самому попали в коленную чашечку, их двоих спасал солдат-срочник.

Вечная память погибшим

О том, что колонну ждали и Хаттаб обладал полной информацией о её составе, говорит тот факт, что фугасами и гранатомётами были подбиты самые важные транспортные средства. Медицинский автомобиль остался нетронутым. В него собрали раненых, а на броню уложили тела погибших. Когда МТЛБ стал разворачиваться, его колёса зависли над обрывом. Водителю чудом удалось выправить машину, но тела уже мёртвых ребят упали в Аргун. Всё утро 17-го числа расчищали дорогу, найдя ещё семь неразорвавшихся фугасов. Обгоревшие грузовики сбрасывали с обрыва, искали вещи и личные номера солдат. Так закончился почти четырёхчасовой бой у Ярышмарды.

Список погибших 245 МСП включает 11 офицеров, в том числе артиллерийского корректировщика капитана Вяткина, встретившего смерть в первые минуты боя, капитана Лахина, майора Милованова, 2-х прапорщиков и 27 солдат и сержантов. Среди них 8 33 остались неопознанными, и долгое время их фамилии, как и пулемётчика Огорельцева, устанавливались с помощью родителей и близких. На сайте 245 МСП размещена книга памяти, а в Нижегородской области установлен памятник тем, кто выполнил свой ценою жизни.

Официальное расследование

Массовая гибель личного состава 245 МСП стала предметом официального расследования, по итогам которого в Государственной Думе выступили и прокуратура, не усмотревшая состава преступления в действиях должностных лиц. Рохлин обвинил руководство страны и Министерство обороны, не контролирующих ситуацию в Чечне и допустивших проявление безалаберности, повлекшей гибель военных. Он указал на потерю бдительности, тактическую безграмотность и отсутствие взаимодействия между 245-м и 324-м МСП. Но никто, включая командира полка, подполковника Романихина, не был наказан за драматический бой у Ярышмарды.

20 лет спустя

5 мая 1996 года на страницах газеты «Комсомольская правда» появилась первая статья о трагедии с колонной 245-го МСП, которую в кулуарах сразу же стали называть проданой. Хаттаб в видеообращении открыто говорит о продажности части высокопоставленных офицеров. Но верить ему нельзя, необходимо тщательное судебное расследование, которое должно ответить на вопрос о причинах страшных совпадений и массовой гибели солдат. Но до настоящего времени такое разбирательство не проведено. Одной из загадок Первой чеченской остаётся апрельский бой у Ярышмарды. Военная тайна тщательно охраняется с тех времён, когда участникам событий строго-настрого было запрещено передавать детали и подробности страшной трагедии всем, включая журналистов. Сегодня их воспоминания опубликованы, но в них нет ответов на главный вопрос: почему командование не несёт ответственности за жизни своих солдат?..

Боевые действия 324-го мотострелкового полка

1. Формирование и подготовка полка к боевым действиям

Оперативная обстановка, сложившаяся на территории Чеченской республики в декабре 1994 года еще до новогоднего штурма Грозного показала, что необходимо дальнейшее наращивание сил и средств группировки федеральных войск. Приказ на подготовку новых частей к переброске на Северный Кавказ командование военных округов получило еще до Нового года. В числе других планировалась и переброска 324-й мсп Уральского военного округа.

Полк, расквартированный в 32-м военном городке Екате­рин­бурга, входил в состав 34 мсд, и в мирное время комплектовался личным составом по сокращенному штату. Более того, при отправке в зону конфликта 276-го мсп практически все имевшиеся в наличии солдаты и сержанты были переданы на его доукомплектование. Туда же на вакантные должности отправились многие офицеры полка. Таким образом, 324-й мсп пришлось собирать практически заново, и если гарнизоны Екатеринбурга, Верхней Пышмы, Чебаркуля и Елани могли обеспечить полк офицерами и прапорщиками, то «лишних» солдат и сержантов в УрВО уже не было. Поэтому Генеральным штабом было принято решение о переброске для пополнения полка до полного штата сол­да­т и сержантов из Забайкальского во­ен­ного округа. Готовить полк в Забайкалье, а затем тянуть его эшелонами через всю Россию было признано нецелесообразным.

Полк комплектовался по штатам военного времени, однако включал только два мотострелковых батальона. Командиром полка был назначен подполковник А. Сидоров, уже имевший опыт афганской войны. Заместителем командира полка стал подполковник В. Бахметов, заместителем по вооружению – подполковник, по воспитательной работе – подполковник Н. Кутупов, по тылу - подполковник. Начальником штаба полка был назначен подполковник.

Мотострелковые батальоны приняли под командование подполковники В. Чинчибаев и М. Мишин. Мотострелковые роты батальонов оснащались БМП-1, минометные батареи были вооружены комплексами 2С12 «Сани» со 120-мм минометами 2Б11. Танковый батальон, формирующийся на базе 341 танкового полка, возглавил подполковник А. Мосиевский. Батальон был вооружен танками Т-72Б1. Артиллерийский дивизион вооружался 122 мм самоходными гаубицами 2С1, зенитный самоходный дивизион – самоходными зенитными установками ЗСУ-23-4 «Шилка».

Кроме того, в состав полка входили:

рота связи;

разведывательная рота под командованием капитана И. Терлянского;

противотанковая батарея под командованием капитана Б. Цехановича, вооруженная СПТРК 9П148;

ремонтная рота под командованием капитана И. Цепы.

Личный состав прибыл в Екатеринбург самолетами ВТА __ января. Формирование и подготовка полка к ведению боевых действий проходило на Гореловском и Адуйском полигонах в период с__ по__января. В ходе подготовки были проведены учебные стрельбы из всех видов оружия и учения с боевой стрельбой. __ января 324-й полк погрузился в эшелоны.

Полк прибыл на Северный Кавказ 21 января 1995 года. Разгрузка проходила на желез­но­до­рожной станции Терек-Червленная. Уже во время разгрузки полк был обстрелян, в результате чего один из солдат был ранен в ногу. В ночь на 23 января полк совершил марш до Толс­той-Юрта, где в течение недели провел боевое слаживание подраз­де­ле­ний. 31 января 324-й мсп переместился в поселок При­мыкание на восточной окраине Грозного.

2. Боевые действия по блокированию Грозного

Там же .

Уральские военные вести. 1995. № 27.

Уральские военные вести. 1997. № 9.

Указ. соч. С. 232.

Вспомни и поклонись. С. 449.

Там же .

Там же .